Вне рутины - Страница 34

— Руки жгутъ такія деньги… — сказала съ глубокимъ вздохомъ Соняша, но деньги все-таки взяла.

Мать покосилась на нее и злобно проговорила:

— Добровольно данные триста рублей руки жгутъ, а сама у него вчера шарабанъ и лошадей требовала. Шарабанъ-то съ лошадьми, я думаю, больше чѣмъ втрое обойдется.

Соняша промолчала. Въ душѣ она была рада деньгамъ. Такія крупныя деньги попали въ ея руки еще въ первый разъ. Она тотчасъ-же начала соображать, что на нихъ купить.

«Шлейфъ къ бѣлому подвѣнечному платью можно пристегнутый сдѣлать. Теперь это дѣлаютъ. Тогда платье и для другого годится!.. Перчатки по локоть»… — замелькало у ней въ головѣ.

Мать тотчасъ-же подоспѣла съ своими планами и совѣтами.

— Фаю на подвѣнечное платье не стоитъ брать, а возьмемъ какую-нибудь шелковую матерію полегче. Что-нибудь легонькое. Суди сама: стоитъ-ли на одинъ разъ! — начала она. — Вѣдь послѣ свадьбы это платье надѣвать неудобно.

Соняша согласилась съ матерью, и онѣ разговорились о нарядахъ.

Черезъ часъ мать и дочь поѣхали уже въ Гостиный дворъ за покупками.

Вечеромъ у Заборовыхъ былъ Іерихонскій. Онъ пришелъ къ нимъ, еще и шести часовъ не было. Такъ какъ онъ не предупредилъ о своемъ приходѣ, то засталъ Манефу Мартыновну въ блузѣ, что несказанно сконфузило ее. Она тотчасъ-же накинула на себя большой платокъ и стала закрывать имъ животъ. Отъ Іерихонскаго слегка попахивало виномъ и онъ былъ довольно развязенъ.

— Разрѣшилъ сегодня немножко… — признался онъ Заборовымъ. — А все шафера… Передъ обѣдомъ пригласилъ ихъ въ фруктовую лавку поѣсть икорки и балычка. Одинъ мой сослуживецъ, а другой отставной профессоръ. Профессору еще съ вечера написалъ, чтобы пришелъ ко мнѣ на службу по нужному дѣлу. Оба однокашники мнѣ… Ну, выпили по рюмочкѣ, по другой…

— Да ужъ видно, что выпили, хоть-бы и не говорили объ этомъ, — улыбнулась Соняша.

— Пардонъ, барышня… въ обыденномъ житіи этого не будетъ. А вѣдь нынѣ такой случай.

Назвавъ Соняшу барышней, онъ тотчасъ-же бросился цѣловать ея руку. Она погрозила ему пальцемъ и прибавила:

— Да и не позволю на будущее время. Смотрите, знайте это и намотайте себѣ на усъ.

— Не могу этого сдѣлать, ибо, какъ видите, имѣю бритую физіономію… хе-хе-хе… Можетъ-быть, на ухо прикажете намотать или на что другое? хе-хе-хе… Такъ вотъ-съ… Выпили по рюмкѣ — я и говорю товарищамъ, которыхъ избралъ шаферами… Оба холостяки, оба дѣйствительные статскіе… Профессоръ звѣзду имѣетъ. «Такъ и такъ, говорю, женюсь и прошу быть шаферами». Вытаращили глаза и не вѣрятъ. «Шутишь, говорятъ. Не можетъ этого быть». Пришлось клясться, что не вру. Ну, обѣщали. Такъ вотъ-съ… два дѣйствительныхъ статскихъ, — подмигнулъ онъ Соняшѣ. Та сдѣлала гримаску.

— Охота вамъ такую ветошь приглашать, — сказала она. — Вѣдь двоимъ-то, я думаю, лѣтъ сто двадцать будетъ.

— Съ походцемъ… — отвѣчалъ Іерихонскій. — Но зато товарищи и веселый народъ. Конечно, вы себѣ пригласите шафера помоложе, но мнѣ-то какъ-то неловко обращаться за такимъ дѣломъ къ молодымъ вертопрахамъ. Есть у насъ на службѣ и молодежь, но мнѣ-то, какъ начальствующему лицу, неловко-бы было приглашать ихъ.

Манефа Мартыновна тотчасъ-же стала показывать Іерихонскому сдѣланныя на его деньги закупки. Стали развертывать матерію.

— Вотъ это на подвѣнечное платье, а это на утренній капотъ, — разсказывала она.

— Прекрасно-съ, прекрасно-съ… — хвалилъ онъ. — Надѣюсь, что вамъ на все хватитъ, а нѣтъ, такъ малую толику и прибавить надо.

Во время разсматриванія покупокъ Соняша нѣсколько разъ хотѣла поблагодарить Іерихонскаго за подаренныя ей деньги, но языкъ какъ-то не слушался и она такъ и не поблагодарила.

— А я зачѣмъ къ вамъ пришелъ-то… — спохватился Іерихонскій. — Я пришелъ, чтобы пригласить васъ ко мнѣ на чашку чаю. Софія Николаевна еще не удостоила меня своимъ посѣщеніемъ. Припадаю и прошу.

Онъ поклонился Соняшѣ, прижавъ руку къ сердцу.

Фигура его была комична. Соняша улыбнулась и сказала:

— Кажется, невѣста-то, по правиламъ, даже и не должна навѣщать своего жениха до свадьбы.

— Позвольте-съ… Но мы-же ужъ согласились дѣйствовать внѣ рутины. Кромѣ того, вы дѣвица либеральная, курсистка.

— А почему вы думаете, что я либеральная? Вѣдь вы меня совсѣмъ не знаете.

— Знаемъ-съ… Всѣ онѣ таковы, всѣ на одинъ покрой… Идеи… Мечтанія… Передовые взгляды….

— Ахъ, если-бы у меня были передовые взгляды, Антіохъ Захарычъ, я не пошла-бы за васъ замужъ! Стало-быть, я представляю собой исключеніе.

Соняша тяжело вздохнула.

— Отчего? Почему? — сталъ спрашивать Іерихонскій.

— Извольте. Я съ удовольствіемъ иду къ вамъ, — вмѣсто отвѣта сказала Соняша. — Маменька, идемте.

— Сейчасъ, сейчасъ, — засуетилась та. — Только, я думаю, намъ надо переодѣться.

— Зачѣмъ? Съ какой стати? — заговорилъ, растопыря руки, Іерихонскій, какъ-бы ловя ими Манефу Мартыновну. — Пойдемте такъ, въ чемъ вы есть. Что за церемоніи!.. Вы видите, я самъ въ неоффиціальмой одеждѣ, въ домашнемъ пиджакѣ.

Іерихонскій былъ дѣйствительно въ темно-сѣрой пиджачной парочкѣ.

Манефа Мартыновна согласилась, и Іерихонскій повелъ къ себѣ ее и Соняшу.

XXVII

Какъ только Іерихонскій привелъ къ себѣ въ квартиру Заборовыхъ, сейчасъ-же появился Семенъ съ бутылкой шампанскаго и стаканами на подносѣ. Отъ Семена хотя и несло сапожнымъ товаромъ, но онъ былъ въ черномъ сюртукѣ, бѣлыхъ нитяныхъ перчаткахъ и бѣломъ галстукѣ съ громаднымъ бантомъ. Іерихонскій тотчасъ-же началъ угощать Заборовыхъ шампанскимъ и сказалъ Соняшѣ: